Шедим

[Kali]

1 šumma amīlu dem[makur]rû iṣbassu ṭēmšu i[štananni] 2 amâtušu ittanakkirū [ṭē]mšu im[tanaqqussu] 3 magal idabbub
Если человек безумен: его разум все время беспокоится, его речь постоянно меняется, его [разум] все время [ломается] (и) он много говорит

5’[šumma am]īlu ina majjālišu ig[danal]lut kīma enzi išassi 6’irammum parrud magal idabbub 7’[q]ātā benni [
[Если человека постоянно трясет в постели, если он плачет, как козёл, если [он] рычит, если он напуган, если он много говорит: [рука-бенну (эпилепсия),

šumma ana bīt amēli eṭemmu īrub ištanassi sinništi bīti imât
если у человека приступ воспаления кишечника и кишечник лихорадит»

« kabattakunu uballi ṣirih libbikunu ušēṣi ṭēnkunu ušanni
я угасил твой «дух», изгнал твой витальный порыв, потревожил твой разум»

« šumma paridma ittenetbi magal idabbub u igdanallut »
«если он так напуган, что все встает, много говорит и все трясется»,

ina mayyālīšu igdanallut šanîš iptanarrud
«на своей кровати он постоянно напуган – или: он всегда боится»

[Kali]

Второй ритуал Таблицы VII Утукку Лемнуту

Демон(ы) выглядит как разгневанное существо, движимое особенно жестоким и разрушительным поведением. Они подобны
ревущему животному или имеющему красное лицо, характерные метафоры гнева, описание шумных демонов сопровождается метафорами их сильной световой деятельности, поскольку они испускают вспышки (sarāru):


[hul-ĝá]l igi Þuš-a me-lám zà-kéš
[lem-nu] šá pa-ni ez-zu me-lam-mu ki-is-su-ru]
[ug4 ka-du8-]a še-ga nu-un-zu-a x
[nēšu n]a-’i-i-ri šá ma-ga-ri la i-du-u
[lú-r]aÞul-bi-tamul-gin sur-sur-re-e-[ne]
[a-na LU2] lem-niš GIN7 kak-ka-bu i-sar-ru-[ru]

(Акк.) «Нечестивый, чей яростный лик опоясан великолепием. Рычащий лев, не знающий подчинения. Они злобно сияют против человека, как звезда».
(Шум.) «Нечестивый с красным лицом, окруженный великолепием, лев с открытой пастью, не знающий покорности. Это те, кто сияет, как звезда, злобой против человека» (Утукку Лемнуту VII, л.30-32).

[Kali]

attil-ma ina šat mušu šutti pardat:
«Я ложусь спать, и ночью мой сон ужасен»

[u rra u mušu ištēniš ana[ssus] / šuttu munattu malmališ šumr[uṣāku]:
«[день и ночь я скорблю] одинаково / сон, как (дневное) видение, меня тошнит]»

ina ēkallīšu ittanallak (var. izzazzu) lā maḫrāšu (var. ul imaḫḫarūšu)
(когда) он (постоянно ходит) в свой дворец, его (хорошо) не принимают (вар. его не принимают

ina maḫar ili šarri kabti u rubê šuškun
его отвергает бог, король, дворянин и принц

ilu šarru kabtu u rubû daṣūšu
бог, король, вельможа и принц несправедливы к нему

iqabbi-ma lā inamdinūšu
он обещает ей (букв. говорит), но не дает ей

iqabbi-ma lā išemmûšu
он говорит, но мы его не слушаем

qabû u lā šemû šakinšu (iššakkinūšu?)
его удел - говорить так, чтобы его не слушали

karṣīšu ikkalū
на него возлагают клевету

ina pî nišū (var. ṣalmat qaqqadi) zīru šakinšu
ненависть к нему в устах людей

ina bīti ṣāltu ina sūqi puḫpuḫḫû šaknūšu
он терпит ссоры дома и споры на улице

sinništi libbīšu lā irrissu
жена не хочет его

miḫru maḫir-ma kī imḫurūšu ul idi
несчастья приближаются к нему, и он не знает, как они приблизились к нему

sītu saderšu потери для него регулярны

mārū mārātu ittanabšûšu ṣubbutū(?)
сыновья (и) дочери от него регулярно изымаются

īnu lemuttu irteneddīšu
сглаз постоянно его преследует

bēl lemmutti irši
у него есть враг

ṣālta puḫpuḫḫâ nissata adirta ḫīpi libbi išīta dimīta ḫattu pirittu arratu diliptu qūla kūra lā ṭūb libbi lā ṭūb šīri iškunūni
(они) наложили на меня ссоры, споры, печаль, уныние, угнетение либу, растерянность, судорогу, панику, страх, проклятие, бессонницу, оцепенение, растерянность, ни радость либу, ни радость плоти

ina bīti ṣāltu ina sūqi puḫpuḫḫû iššaknamma irteneddīni
дома мне устраивают ссоры, (а) на улице споры, меня постоянно преследуют

ila šarra kabta rubâ ittīya uzannû
бог, король, благородный и принц злятся на меня

[Kali]

Эта категория симптомов проблематична на нескольких уровнях. С одной стороны, внешние события, подобные тем, что представлены в этом списке, удивляют своим присутствием в клинической части. Это проявления, которые априори не касаются здоровья пациента. Однако месопотамская болезнь возникает, прежде всего, из-за того, что больного оставил его бог, который лишает его «иммунной системы» (см. II.C.2.b). Таким образом, пациент подвергается нападению как физически, так и социально. Таким образом, социальный аспект является неотъемлемой частью месопотамской болезни.

С другой стороны, восприятие этих социальных проявлений также представляет собой проблему.Первое, отвержение богов, фактически является причиной всего остального. Затем неприятие мужчины: как со стороны властей (короля, принца, знати), которые его отстранили (ina maḫar ili šarri kabti u Rubê šuskun), так и тех, кто доставляет ему неприятности (šuzzuqušu). Здесь возникает вопрос о личности больного: является ли это знаком подтверждения того, что лечебные таблички по сути ориентированы на великосветскую публику, имеющую доступ ко дворцу и властям? или мы имеем дело с идиоматическими конструкциями, смысл которых общий, например "неприятие всеми"? Т. Абуш придерживается мнения, что эти симптомы распространялись на представителей высших классов, обязательно имевших контакт с администрацией (Абуш, 1985, с. 95). Как бы то ни было, больной теряет всякую доброжелательность властей, но и людей, которых он встречает: он дает, а они ему не дают (взамен) (inaddin-ma la innaddinšu), он говорит, а его не слушают (iqabbi-ma la išemmûšu), или изменяют свою речь против него (amatūšu uštanannû), тот, кто с ним говорит, не говорит правду (dābibšu ittīšu kītte la idabbub), или на него клевещут (karṣišu ikallū, ina pî nišū zīru šakinšu) и вид его не радует (āmiršu ana amārīšu lā ḫadi). То же самое касается и его семейной жизни, он терпел ссоры (ina bīti ṣāltu (...) šaknūšu), и жена его больше не хотела (sinništi libbīšu lā irrissu). Наконец, третья категория касается социально-экономических несчастий, которые постигают больного: он постоянно терпит финансовые потери (ṣītu saderšu, išdiḫšu paris), его постоянно преследуют несчастья (ubān lemutti arkišu tarṣat) и создается впечатление, что он находится в состоянии, что является частью длительного периода, учитывая тот факт, что «он рождает схваченных детей» (mārū mārātu ittanabšûšu ṣubbutū).

[Kali]

(Ludlul)

49. iššaknānimma idāt piritti
установлены для меня были признаки ужаса

53. ina pî suqi lemun egerrū’a
при входе на улицу, зловещие мои пророческие выражения,

66. ūmiš la pâdu utukkīš mašlu
как буря без пощады, злые демоны совпадут,

68.innadrūnimma nanḫuzū išātiš
бушуют на меня, горят как огонь,

69. tuššu u napruku ušamgarū eliya
злые разговоры и препятствия, которые они создают, чтобы объединить силы против меня,

70.muttallu pīya appatiš īteš'ū
мои благородные уста как уздечкой связали,

71.šaptāya ša ittāṣbarā ḫašikkiš ēme
мои губы, находившиеся в постоянном движении, стали как у глухого;

72.šapūtu šagimmātī šaqmmeš ipparsid
мой громкий рык ускользнул в тишину

73. šaqātu rēšaya iknušu qaqqaršun
моя высокая голова склонена до земли;

74. libbī kabbarā piritti utanniš
мой раздутый желудок, от ужаса ослабел;

75.rapaštu iratī agašgû itte’e
моя широкая грудь превратилась в маленького человека;

76.šaddiḫa aḫâya kutettuma itaḫzā
мои далеко идущие руки были связаны вместе;

77. ša etelliš attallaku ḫalala almad
Я, кто как владыка ходил, ползать научился;

78. šarraḫākuma atūr ana rēši
Я был таким гордым, но я превратился в раба;

79. ana rapši kimāti eteme edaniš
(родился) в большой семье, я стал одиночкой;

80. sūqa aba’’ama turruṣā ubanāti
(Когда я) иду по улице, пальцы вытянуты ко мне.

81. errub ekallišma iṣabburā ināti
(Когда я) вхожу во дворец, они закрывают (буквально моргают) глаза (чтобы не видеть меня).

82.ali kī ayyābi nekelmânni
мой город, как враг, смотрит на меня злым глазом.

83. tušāma nakrati nandurti matī
Это было как яростный враг, моя земля;

84. ana aḫî aḫī itūra
в чужака превратился мой брат;

85.ana lemni u gallê itūra ibrī
в злого и галлу-демона превратился мой друг;

86. nalbubu tappû unamgaranni
разъяренный товарищ осуждает меня;

87. kīnattī ana nāq damu umarraš kakki
мой сотрудник оскверняет оружие для пролития крови,

88. rū’a ṭābi ukarraṣa napištī
мой милый друг обрывает мою жизнь;

[Kali]

urra u mūša lā iṣallal
ina kaṣâti ittanayyal
ina mūši igallut

день и ночь он не засыпает
утром постоянно лежит,
ночью трясется от страха

ṣālta puḫpuḫḫâ nissata adirta ḫīpi libbi išīta dimīta ḫattu pirittu arratu diliptu qūla kūra lā ṭūb libbi lā ṭūb šīri iškunūni
(они) наложили на меня ссоры, споры, печаль, затемнение (?), гнет либу, растерянность, судорогу, панику, страх, проклятие, бессонницу, оцепенение, растерянность, ни радость либу, ни радость плоти

ana sinništi libbāšu lā inaššīšu
его либу больше не приводит его к женщине

sinništi libbīšu lā irrissu
жена его либу не хочет его

ina šuttīšu kīma ša itti sinništi uštaḫḫû riḫûssu iṣarrurū
во сне у него течет сперма, как будто у него бил секс с женщиной

mārū mārātu ittanabšûšu ṣubbutū(?)
сыновья (и) дочери от него регулярно (но) изымаются

nīš libbīya bunnānīya(?) kasû
мое либидо (и) мое тело связаны

nīš libbīya iṣbatū
лишили меня либидо

[Kali]

Вавилонские слова, обозначающие плод преждевременных родов, — nid libbi, kubu, edamukku, kirsu. Наиболее распространенное выражение — nid libbi, «то, что выброшено из живота». Лексический текст об абортах на всех стадиях, от «сгустка» (kirsu) до «плода» (kubu), приравнивает их к nid libbi.«Кость» (?) (esmu) может быть другим словом, обозначающим нерожденного ребенка

В заклинании есть такая строка:
kīma nīd libbi la iṣbatu (вар. īniqu) tulê ummišu atta ē tassaḫra

«Как ребенок у выкидыша не выживает, так и выкидыш (nid libbi) не берет грудь матери». Из этих терминов кубу является наиболее известным и также считается сверхъестественным существом. 18 Он не является мертворожденным ребенком, а должен быть плодом, который уже имеет явные человеческие черты. Один из его шумерских эквивалентов буквально означает «расположенный в в своей воде» (a.ba.gar.ra); другой «который не завершает месяц(ы)», и заклинание характеризует его как «не сосущий молоко своей матери». Обычное шумерское слово, обозначающее нерожденный плод, — nigin, но оно никогда не встречается вне лексических текстов.

В мифе существо «Умул» изображено в темных тонах и, вероятно, является нерожденным ребенком. Кубу ассоциируется с божествами преисподней (Ануннаки). Из молитвы мы узнаем, что они «потомки Царицы преисподней». Младенцы и взрослые могут страдать от «захвата» или «руки» этого сверхъестественного существа. Хотя они могут причинять страдания и связаны с существами преисподней, у них есть благотворные аспекты. Согласно сну, пересказанному в письме Мари, они обладали силой обеспечить урожай:

В шумерском сочинении «Гильгамес, Энкиду и преисподний мир» Энкиду отвечает на вопросы о увиденном им внизу уделе мертвецов. Один из них касается мертворожденных (?) детей (nigin.gar)

Бесплодие находится внутри живота. Так, в мифе об Атрахасисе мы читаем: «матка открывается и рождает ребенка». В другом месте говорится об обратном: «матка завязывается узлом» (kasaru)): « Чрево «завязалось» и не родило ребенка (remu kussurma ul useser serra)

[Kali]

Tirīk libbi
единственное подтверждение этого выражения находится в письме неоассирийского двора и может быть переведено как «биение сердца», а tirku– «удар»

ša ERIM.MEŠ šu-ú LUGAL be-lí i-du-bu-ub un-z[a-ar-ḫi ḫar-d]u-te am-mar ṭè-en-šú-nu ḫa-as-su-u-ni ina ti-ri-ik ŠÀ-bi mé-e-tu

Царь, мой господин, произнес речь об умману (и) все домашние надзиратели, которые помнили свои приказы, умерли от (тревожного) биения (своих) сердец.

[Kali]

[šumma amēlu] lū ina šībūti lū ina ḫaṭṭi lū ina ḫimiṭ ṣēti [l]ū ina neḫēs narkabti ana sinništi alāka muṭṭu
[Если мужчина], либо из-за старости, либо из-за немочи, либо из-за воспаления от солнечного тепла, либо из-за neḫēs narkabti-болезни,
(его желание) идти к женщине уменьшается

šumma šerru unappaq ummu iṣṣanabbassu tulâ muṭṭu
у ребенка запоры, частые приступы лихорадки, (его желание) (брать) грудь уменьшается»

[akala u] šikara muṭṭu ana sinništi alāka muṭṭu ana sinništi libbašu lā inaššīšu pâšu iptenette
«(Желание мужчины) [есть и] пить уменьшается, ( его желание) пойти к женщине снижено, он не желает женщины, он болтает»

[šumma amēlu] kašip-ma munga īši birkāšu gannā k[a]lâtūšu illaka libbašu [. . .]
[. . .] x-ma ana epēš ṣibûti lā inaššīšu nīš [libbī]šu ṣabit-ma ana sinništi al[āka muṭ]ṭu
[lib]bašu sinništa ḫašiḫ-ma sinništa īmur-ma libbašu itūra amēlu šū ri[ḫûss]u itti šalamt šunullat ušaršu kanik-ma ina kullat erēb Šamši peḫi
[Если человек] околдован и у него мунгу-паралич, его колени сведены, его почки «идут», его «сердце» [. . .]. . .
[. . .]. . . и у него нет интереса к достижению (своего) желания, [его] сексуальное [желание] было принято, и (его желание) перейти к женщине [уменьшено],
его «[сердце» нуждается в женщине и находит ее, но его «сердце» возвращается: сперма того мужчины] была похоронена с мертвецом,
его пенис был запечатан и заперт в глиняной яме на закате.

šumma izbu kišāssu ina papān libbīšu tebī-ma
«Если шея выкидыша поднимается из области пупка (Summa izbu VII 80, De Zorzi 2014: 539)

šumma ṣīru ina sūqi ana pan amēli itbâm
«Если змея на улице встает на дыбы перед человеком»

Проблемы, связанные с сексуальностью, иногда сочетаются в симптоматике с когнитивно-эмоциональными проблемами. Чаще всего либидо (перевод аккадского nīš libbi, буквальное значение которого — «восстание изнутри») ослаблено, maṭû, даже связано, kasû.

[Kali]

ana tebê izuzzi (var. nazazzi) dabābi mūq
birkāšu kasiā
mayyālšu lā inašši
itebbi ikammis
kinṣāšu irtanammâšu
kiṣallāšu uptanaṭṭarā


ему трудно вставать, стоять, говорить
у него подкосились колени, он не встает с кровати
он встает и становится на колени
его ноги постоянно слабые
его лодыжки постоянно расслаблены



mīnâtūšu ittanašpakā
его конечности постоянно «шатаются»

qaddiš illaka
его походка сутулая

imtanaggag
он постоянно напряжен

ittanablakkat
его постоянно крутит

šapūlāšu ittanablakkat
его пах постоянно крутит

ana tebî uzuzzi u dabābi muqqāka
Мне трудно вставать, стоять и говорить

šerʾānīya iksû
связаны мои волокна-шер’ану

aḫāya kimṣāya birkāya šēpāya ṣubbutā
мои руки, мои ноги, мои колени, мои ступни

šīrūya qablāya birkāya ... kiṣallāya uptanaṭṭarā
моя плоть, мои бедра, мои колени... мои лодыжки постоянно ослабевают

iṭammu
itebbi u ikammis
itebbi u uttaššab
itebbi-ma ikaššuš
imaqqatu
imtanaqqut ittanablakkat
ittanaddi
umâq
qaqqassu qātāšu u šēpāšu itarrura
aḫīšu ītanannaš

его крутит
он встает и становится на колени
он постоянно встает и садится он встает и у него кружится голова
он падает
оно постоянно падает
он (есть) постоянно крутится (во все стороны) он постоянно бросается
делает дела медленно
его голова, руки и ноги дрожат (tarāru), его руки постоянно слабы
его руки постоянно слабы